отвели спутников Цунь Гуана в гостевой дом, где расположили на ночлег. Самому же Цунь Гуану досталась комната, которую матушка его всегда держала на тот случай, если её ненаглядный Хацукои надумает вернуться.
Чжу Люцзы тотчас завалился спать, а монахи сели медитировать. Точнее, в медитацию погрузился только Дзаэмон, а Шу Цень просто сидел, закрыв глаза, и вспоминал свои обещания.
Цинь Бао вернулась в горнюю комнату, где её обступили сестра Цунь Гуана с подружкой. Им хотелось побольше узнать о местах, где Цинь Бао довелось побывать.
Дело зашло и о поручении, что получили от богини Запада сперва Сонциан, а затем Цунь Гуан и Люцзы. Цинь Бао принесла из гостевого дома шкатулку, в которой лежало изумрудное ожерелье. А сестра Цунь Гуана, в свою очередь, похвасталась большим изумрудом.
Когда изумруд оказался рядом с ожерельем, плясавшие внутри камней зелёные огоньки будто бы переплелись между собой. Играя друг с другом, они перепрыгнули из ожерелья в изумруд, который прямо засветился изнутри. Девочки ахнули, а Цинь Бао тотчас же завернула камень в тряпицу и передала сестре Цунь Гуана. Она промолвила:
– Береги свой камень и никому его не показывай. В особенности тем, кто на колдунов похож будет.
С этими словами Цинь Бао убрала в шкатулку ожерелье и, попрощавшись с хозяевами, направилась к остальным путешественникам.
Ну а сам Цунь Гуан весь вечер провёл с матушкой, без умолку рассказывая о своих приключениях.
Посланцы богини Запада оставались в гостях у матушки Цунь Гуана и её мужа, купца Цю Миня, целую неделю. Матушка никак не хотела отпускать своего Хацукои, да и сам Цунь Гуан с матушкой расставаться не спешил. Чжу Люцзы наслаждался местной кухней, обходя один трактир за другим. Цинь Бао и Дзаэмон проводили вечера на высоких берегах реки, а Шу Цень развлекался на песчаных отмелях.
Наконец решено было двигаться дальше. От деревни до Жёлтой реки было не так уж далеко, и, чтобы дорога была быстрей, купец одолжил путешественникам своих лошадей. Даже для огромного Чжу Люцзы нашлась тягловая лошадь, мощные ноги которой лишь немного были тоньше лодыжек странствующего воина. В обычные времена лошадь эта распахивала самое широкое поле за два прохода. Оказавшись под седлом, лошадь недовольно фыркала, но послушно ступала в нужную сторону.
Дорогу Цунь Гуану и его спутникам указывал купеческий помощник. Цю Минь наказал ему проводить посланцев богини Запада до берегов Жёлтой реки, а потом возвратиться домой с товарами, которыми торговали в прибрежных деревнях. Купец Цю Минь, хоть и не поскупился на помощь, выгоды своей никогда не упускал.
О том, что приключилось с Цунь Гуаном в пути, читайте в следующей главе.
Глава девятая
в которой повествуется о том, как Цунь Гуан добрался берегов Жёлтой реки, а также о том, что произошло в городе, что стоял на берегу
Итак, Цунь Гуан и его спутники попрощались с купцом Цю Минем и матушкой Цунь Гуана и отправились в путь к Жёлтой реке. Там, согласно волшебному свитку, находился тайник Яньвана Умма-ё. Дорога их пролегала через холмы и леса, и на своём пути они миновали пару деревень, где останавливались на ночлег. Чжу Люцзы всякий раз отправлялся в придорожный трактир, где поглощал все имевшиеся у них припасы.
Наконец, дорога привела их в город Нанчань, который стоял на берегу Жёлтой реки. Там, согласно указаниям купца, легко было найти перевозчика и отправиться вниз по реке.
Добравшись до города, путешественники первым делом отправились на постоялый двор, чтобы отдохнуть с дороги. Там Чжу Люцзы проследовал сразу в обеденную залу, где затребовал полдюжины кувшинов молодого вина и столько же приготовленных в печи цыплят. Цунь Гуан и песчаный демон Шу Цень присоединились к нему. А Цинь Бао и Дзаэмон отправились в предложенные хозяином гостевые комнаты.
Слегка подкрепившись, Чжу Люцзы приказал нести ещё цыплят или чего там на кухне оставалось. Получив желанное, он спросил хозяина:
– Скажи-ка, уважаемый, как отсюда к пристани пройти?
– Что вам на пристани? – поинтересовался тот.
– Хотим вниз по Жёлтой реке отправиться, – ответил Люцзы. – Отдохнём чуточку только. И подкрепимся.
Он хотел было заказать ещё какой-нибудь еды, но тут хозяин трактира промолвил такие слова:
– Не повезло вам, уважаемый.
– Отчего это? – недоумённо спросил Люцзы.
– Никто по реке не возьмётся плыть с вами, – сказал хозяин трактира.
– Отчего это? – повторил Чжу Люцзы с ещё большим недоумением.
– Песчаный бес-оборотень там живёт, – ответил хозяин. – Вниз по течению. Страшный, бородатый и злой вечно. Хватает всех и лодки переворачивает.
При этих словах и Чжу Люцзы, и Цунь Гуан повернулись к Шу Ценю. «Твои это проделки!» – подумали они.
– Что вы на меня уставились! – торопливо сказал Шу Цень.
И спросил трактирщика:
– Давно ли он вас тревожит?
– Сколько помню себя, – ответил трактирщик, разбередив горькую печаль. – Почитай, с начала Шторма самого.
– Видите, – произнёс Шу Цень с укором.
Ему пришла в голову мысль. «Вдруг он поможет от обода треклятого избавиться», – подумал он, а вслух сказал:
– Давай-ка я с ним поговорю.
– Станет он разве какого-то монаха слушать, – усомнился трактирщик.
Но для Люцзы и Цунь Гуана предложение Шу Ценя было ясным как небесная вода. «Вот, пошёл на пользу обод мой!» – довольно подумал Цунь Гуан и радостно закивал головой:
– Есть у нашего монаха особые умения. Обод золотой на голове тому знак.
«Догадался, что ли? – подумал Шу Цень, но порешил зазря не переживать. – Сперва обод сниму, а потом уже держитесь у меня!»
С этой мыслью в голове песчаный демон вышел из трактира.
Вскоре Шу Цень добрался до песчаного берега, где, по словам трактирщика, и обитал досаждавший горожанам бес-оборотень.
Берег был совершенно пуст, и даже следов оборотня на песке не было. Шу Цень огляделся и выкрикнул:
– Эй ты! Где прячешься?
Тут песок позади него вздыбился и поднялся столбом. Прятавшийся в песке оборотень выскочил на свет и накинулся на Шу Ценя. Тот ведь как и был в облике странствующего монаха, так в нём и оставался. Волшебный обод на его голове не давал Шу Ценю принять другое обличие. Поэтому-то здешний бес-оборотень и решил, что к нему на берег пожаловала нетрудная добыча.
Внезапная атака застала Шу Ценя врасплох, и бесу-оборотню удалось сбить каменного монаха с ног. Оборотень затряс всклокоченной бородой и раскрыл пошире пасть, чтобы откусить от Шу Ценя порядочный кусок.
Но только бес-оборотень сомкнул свои челюсти на каменной ноге, как тут же завопил от боли. Нога Шу Ценя оказалась прочнее бесовских зубов, и сразу четыре
